Вспоминает

Антонина Александровна Кочерова

Окончив Московский Гидрометеорологический институт в июле 1941 года, сразу приехала к месту назначения в Архангельское управление гидрометеорологической службы. Зачислена была на работу инженером в аэрологическую группу АМСГ Кего. Большая часть моей трудовой деятельности связана с производством самолетного зондирования атмосферы. Это была трудная работа. Несовершенные метеорографы и оборудование для обработки результатов зондирования, ставившиеся в наряд на зондирование старые плохие самолеты, отрабатывающие последние ресурсы. Хорошие самолеты летали в тыл врага. Сначала летали на совсем маленьких самолетах ПР-5, а позже на Ли-2. Наш вылет был самый ранний. Данные зондирования нужны были летчикам для всех последующих вылетов. После полета мы сообщали визуальные наблюдения о высоте, толщине, плотности облаков. По прибору определяли их структуру и предупреждали о высотах, на которых возможно обледенение. По метеорограмме определяли давление, температуру, влажность до максимальной высоты подъема самолета (ПР-5 до 5 км, Ли-2 до 7 км).

Мне очень хочется помянуть добрым словом мою первую наставницу Рюхину Августу, которая помогла мне стать человеком и инженером. Она была старше меня на 9 лет. Уроженка Соломбалы . это удивительный человек: умная, серьезная, скромная, внимательная, трудолюбивая, добрая. Много сил вложила она в организацию самолетного зондирования в Кегострове. Своей профессией владела в совершенстве. Я преклонялась перед нею и любила её. Но, увы! Это было недолго. Зимой 1942 года она трагически погибла при исполнении служебных обязанностей.

Произошло это так. При спуске после зондирования самолет стал в воздухе распадаться на части. Летчик благополучно выпрыгнул и остался живым, а она, вероятно, растерялась и не смогла раскрыть парашют... Всю жизнь я буду помнить Августу и её добрые дела.

Были и потом неудачные полеты. Летом, кажется 1943 года, при возвращении на аэродром с зондирования попали в туман. Горючее было на исходе. Вышли мы из облаков над Двиной. Видимости почти никакой нет. Страшно стало. Но кое-как вблизи рассмотрели кусочек песчаной косы . это был конец берега острова Разбойник. С трудом сели на него, туман стал рассеиваться. К нам подбежали рыбаки, работающие на острове, и сказали, что начинается прилив, и совсем скоро самолет окажется в воде. К сожалению, эта история длинная. Летчику одному пришлось улететь, а я 3 дня скиталась по островам Разбойник и Голец (недалеко от Архангельска). Все три дня меня искал самолет, а потом и катер милиции. Никто меня не нашел, а я обнаружила на Гольце сенокосную бригаду и с ними прибыла в Архангельск на барже с сеном. Много было приключений у меня в эти три дня.

После гибели Августы Рюхиной к полетам на зондирования никто не допускался без осуществления тренировочных прыжков с парашютом. Желающих прыгать не было. Рискнула я. Надо было сделать 2 прыжка, но при первом же прыжке при приземлении повредила руку. И меня после первого прыжка благословили на полеты. Так с зимы 1943 года до лета трудилась я в одиночестве. Летом Скиба Александра Викторовна совершила прыжок и стали мы работать вдвоем. Потом штат увеличился, работать стало легче.

Работала я и на радиозондировании, и в отделе аэрологии.

В 1962 году при неудачной посадке самолета на аэродром я получила серьезную травму ноги, которая до сих пор меня мучает. Это было летом при возвращении с зондирования атмосферы.

Не думала, что так интересно в воспоминаниях встречаться со своей молодостью.

(записано    24.04.1990 г).