65 лет Победы. «Жил да был человек маленький»
12 мая 2010
|
Все новости
|
 Архангелогородцу, участнику войны, ветерану гидрометслужбы Севера Павлу Михайловичу Чурносову — без двух лет 90. Он свидетель эпохи, живая страница нашей истории прошлой и настоящей: коллективизация, война, разруха, голод… Наверное, это о нем писал Роберт Рождественский «жил да был человек маленький»: скромный, спокойный, немногословный… Только в отличие от героя Рождественского, Павел Чурносов был испытан эпохой и выжил. Не на коленях выжил — шел прямо и без бронежилета. Хотя время по нему лупило нещадно.
Полтора года тюрьмы… за спрятанный сепаратор
Павел Михайлович — земляк великого ученого, родился в селе Ломоносово Холмогорского района. Отец пахал в десять рук — был плотником, столяром, заготавливал лес, занимался сельских хозяйством. Павел стал первым долгожданным сыном — до него дети в семье Чурносовых не выживали. Когда по деревне прошел слух, что придут раскулачивать, отец спрятал все семейное достояние: два зеркала, швейную машинку, столярный инструмент, гвозди, краски и… невиданно ценную по тем временам вещь — сепаратор. Во время обыска сепаратор был извлечен на свет божий, а отец Чурносова за укрывательство сел на полтора года в архангельскую тюрьму. Как семья не умерла с голоду без кормильца — одному богу известно. Тем временем деревенских соседей, что позажиточнее, почти всех арестовали, выслали. Вернувшись, Михаил Чурносов решил спасаться от «раскулачки» в Мурманской области (дальше заполярного круга ссылать не будут), но оттуда семью выгнала цинга. В 34-м «пришвартовались» в Архангельске. Павел после окончания Конецгорской школы подал заявление в училище Молотовска. Не взяли: из раскулаченных!
Зато в армию сгребли в 40-м без заявления: в 18 лет вручили «кулацкому сыну» оружие, а «однажды — прекрасным утром — постучалась к нему в окошко небольшая, казалось, война». «Помню, как в первый день войны в Ивано-Франковске мы, необученный молодняк, палили вразнобой по немецким самолетам из винтовок. В это сложно поверить — но два самолета упали…»
«Звездочка» за то, что взял командование на себя
«Охраняли Сталинград с ноября 1941 года до 1943. Во время Сталинградской битвы наша артиллерийская батарея стояла на высотке в южной части города и вела огонь по самолетам. Кровь, боль и смерть — ими был наполнен каждый день. В то страшное утро я на посту был, увидел четыре немецких самолета. Шли стороной, будто не к нам, но внезапно круто развернулись и пикировали батарею. Многие были убиты, орудия — разбиты, вся техника выведена из строя, начался пожар. На этом моя Сталинградская битва закончилась: мы отошли к Волге, получили вместо артиллерии гранаты и бутылки с зажигательной смесью для того, чтобы держать оборону против танков, но они в нашу сторону, слава богу, так не свернули. Позже охраняли железнодорожный мост на Дону. Участвовал в наступлении на Курской дуге в 43-м. В 1944 — в Витебско-Оршанской операции в составе войск третьего Белорусского фронта. «Нас перебрасывали под Оршу, под Витебск, снова под Оршу. За сутки по два раза меняли позиции, день и ночь рылись в земле, света белого не видели».
А вот об ордене «Красной Звезды», скромно устроившейся на его парадном пиджаке рядом с медалью «За боевые заслуги», Павел Чурносов помалкивал, пока слово не взяла супруга, Любовь Ивановна:
— Ты расскажи, расскажи, как командование-то на себя взял!
— Ну, взял, чего рассказывать… В 1943 году на реке Березине добивали мы немецкую группировку, попавшую в окружение (я тогда уже командовал отделением противотанковых ружей). Немы наступали, пытались прорваться, все наши офицеры были убиты или ранены. Пришлось принять командование взводом на себя (куда деваться-то?), не дал бойцам «стрекануть». Немцев мы тогда остановили, оборону выдержали. За это и «звездочку» дали.
«Ну, сержант, долго жить будешь!»
Пройдя через пекло Отечественной, Павел Михайлович выжил. Но заплатил за нее здоровьем… Левый глаз он «оставил» в Белоруссии: «Случилось это в 1944-м в боях под Витебском, у «ворот в Пруссию». В госпитале пробыл дней десять — не больше. Сделали мне операцию под местным наркозом, раненый глаз удалили, снабдили протезом. Уже на третий день поставили часовым на вахту. Как без глаза привыкал? Да привык… Хлопотно только, каждый день вынимать и вставлять… А потом попал я в стрелковую дивизию… Очень хотелось вернуться в родную часть, но убежать из госпиталя без документов не решился. Рискованно по тем временам!»
В Литве за рекой Неман Павел Чурносов был ранен снова и дважды: «танк по нам прямой наводкой ударил, мне достались осколки в плечо и шею». Снова госпиталь, затем — Польша, 220 стрелковая дивизия. Победу встретил в Германии почти как в кино показывают: «выбежали на улицу и как дурные палили в воздух».
«А судьба меня хранила — это верно. Под Вязьмой поездом сбило: наш состав с пушками остановился на станции, надо было кому-то получить сухой паек. Я вызвался. Спрыгнул, смотрю — состав навстречу. Думал, успею, бежал бегом. Только ногу поравнял со шпалой — меня поездом и поддало: по голове и чуть ниже спины. Повезло: отлетел в сторону в кучу песка около шпал. Железнодорожник мимо проходил: «Ну, сержант, долго еще будешь жить!» С тех пор и живу… Только вот позвоночник я тогда сильно повредил: уже в мирное время 15 лет сильно от радикулита страдал.
Да я ведь еще под пушкой побывал — ногу она мне переехала, когда в гору толкали технику по глиняному скользкому склону. Помню, вот-вот бой начнется, ребята окапываются на огневой позиции, а я от адской боли на земле корчусь! Я тогда наводчиком был: перетерпел боль, занял свое место, когда стрелять начали…»
Северной гидрометслужбе Павел Михайлович отдал 31 послевоенный год: мерз в палатках, когда приходилось выезжать в лесные командировки, работал в отделе снабжения инженером, начальником. «Он у нас 200 метеостанций обслуживал! В девять вечера к нему придешь на работу — все с бумагами возится!», — ворчит незло Любовь Ивановна.
После того, как в 1977 году сержант-метеоролог Чурносов вышел на пенсию, скучал, заходил на работу по старой памяти. Чтобы пропускали на вахте, руководитель Северного УГМС Леонид Васильев вручил ему удостоверение работника гидрометслужбы Севера. Без срока давности… В канун праздника Победы Леонид Юрьевич приехал к Чурносовым, вручил подарки, а также юбилейный знак Росгидромета, выпущенный специально к 65-летию Победы.
Не на войне — плати!
А что ему сегодня в жизни требуется? Да ничего, признается, все есть, жаловаться не на что. Правда, на уцелевший глаз операцию пришлось делать в частной клинике по замене хрусталика: 18 тысяч выложил (не на войне — плати). Коррекцию глаза лазером, объяснили ему, необходимо регулярно повторять, потому что зрение садится: а это еще по 600 рублей. От соцпакета с женой отказались: выписанных доктором глазных капель все равно в списках льготных лекарств не было, их постоянно приходилось приобретать за свои деньги. И сегодня энная часть пенсии плавно перетекает в аптеки. Ну что еще? С управляющей компанией приходится сражаться, как под Сталинградом. Ответными очередями — отписки. Тополь у окна, заслонявший ветеранам солнце, убрали только после вмешательства главы администрации Соломбалы Поповой. Ремонт в квартире сделали за свой счет. Жаль, что вентиляцию так и не наладили… А так все хорошо, все нормально, дети заботливые, внуки навещают, старший правнучек в армию пошел служить.
На Земле безжалостно маленькой
жил да был человек маленький…
Татьяна Сухановская
Фото автора
Последние новости:
|
