'Арктическая сага: путешествие, изменившее меня'.
17 января 2012
|
Все новости
|
Участник экспедиции рейса №2 2011 года на научно-исследовательском судне ФГБУ «Северное УГМС» «Иван Петров» Марина Меньшикова написала статью о своем путешествии на мыс Желания Архипелага Новая Земля. Для нее это была первая поездка в Арктику. Статья опубликована на сайте информационно-аналитического агентства «Эхо Севера».
Арктическая сага: путешествие, изменившее меня
Непорочная и призрачная земля, к тебе человек стремился с седых времен. Архипелаг Новая Земля и по сей день - одна из немногих неразгаданных точек на карте мира. Здесь выживал только тот, кто знал, чего стоит, и не пытался взять большее.
Я ступаю по этой загадочной земле, и мне кажется, я узнаю ее — она снилась мне во снах. Арктика... земля первозданная, не поменявшая свой облик с момента сотворения этого мира.
Судорожно ищу информацию в Интернете о Новой Земле. Перелистывая виртуальные страницы истории архипелага, понимаю, что все, о чем я сейчас узнаю, едва ли мне пригодится. Чтобы снять документальный фильм, мне необходимо своими глазами увидеть эту землю, почувствовать ее запах, прикоснуться к ее каменистой земле, принять ее суровые законы.
Портовый Архангельск изнывает от июльской жары, даже в десять вечера, уставшие от тяжелого дня работники порта Бакарица, не спешат домой. Они разводят костры, курят, о чем-то своем смеются и купаются в тихой глади Северной Двины. Я стою на палубе легендарного «Ивана Петрова». Научно-исследовательское судно немногим старше меня, сконструированное практичными финскими инженерами, сегодня «Петров» принадлежит Северному Гидрометеоцентру.
Судовая команда избалована пассажирами. Как правило, это научный люд, на фотоаппараты с огромными телевиками и характерный заумный треп здесь никто не обращает внимания. Этим летом «Петров» должен доставить экспедицию вновь созданного национального парка «Русская Арктика» на собственно территорию этого парка — самую северную точку архипелага Новая Земля. Там, на мысе Желания, экспедиция должна пробыть до сентября. Медленно, как-то лениво судно отшвартовывается от причала. Разводят мосты — нам открывается путь в высокие широты. Разрезая штилевую гладь Двины, небольшой белоснежный корабль проходит мимо до боли знакомых городских пейзажей. На реке поднимается туман — по сводкам погоды завтра в Архангельске будет снова жарко. Там, куда мы идем, обещают ноль-плюс два и сильный порывистый ветер.
О том, что ты в море, понимаешь сразу же, открыв глаза после сна. В иллюминатор бьется волна, и идет ровная несильная качка. Выйдя на палубу, даже забываю закурить. Вокруг одна вода — бирюза, пенная и одурманивающе свежая. Сильный ветер пахнет морскими водорослями, горизонт сливается с небом. Мы в Белом море.
В рубке капитан Александр Жирнов с руководителем экспедиции Александром Кириловым изучают карты глубин у мыса Желания. Капитан объясняет Кирилову, что на картах северной части Новой Земли нет четкой информации о глубинах. Экспедиции нужно ставить аншлаги — специальные опознавательные знаки принадлежности территории парку «Русская Арктика» в определенных точках. Капитан, узнав об этом только на борту, развел руками — он не может рисковать судном и подойти к скалистым мелководным берегам многих нужных экспедиции точек. Видя отчаяние научников, капитан как-то сразу добреет и вспоминает о судовой барже, мелкие глубины для которой не так страшны.
Двое мужчин еще долго спорят о чем-то, считают циркулем мили и взвешивают все шансы подходов к скалистым новоземельским берегам. От камеры они отворачиваются. Сразу же попав на судно, мы предупредили всех пассажиров: будем снимать документальный фильм. Это мало кому понравилось. Вначале реакции на оператора, преследующего рабочие моменты жизни судна, были бурные и часто нецензурные. Но через неделю нас перестали замечать.
Я заметила, что людей, даже бывалых моряков, все время тянет на палубу. Только в безбрежном море можно часами стоять и молча смотреть на воду, пролетающих птиц, наблюдать меняющееся небо. Ветер крепчает с каждой морской милей удаления от большой земли. Чайки сидят на воде — это значит, нас ждет хорошая погода. А морской воздух действительно лечит. Простудившись накануне отхода из дома, я была уверена, что заболею в море. Однако уже на вторые сутки простуду как рукой сняло.
Мы в Баренцевом море. Вода здесь совершенно иная, чем в Белом. Она прозрачная, бирюзовая, очень чистая. Белое море летом цветет, а Баренцево слишком холодное для размножения микроорганизмов даже на поверхности. Моряки, даже траловые, это море не любят, брезгливо называют Баренцухой.
Даже в летние спокойные месяцы погода здесь непредсказуема, утром может быть солнечно, а к вечеру начаться шторм. В Баренцухе начинается зыбь — явление крайне неприятное. Это не качка, а скорее послештормие. С непривычки многие пассажиры маются морской болезнью. Мы видим белух — северных дельфинов. Они пасутся на тресковой банке — гоняют рыбу, играют и показывают нам свои белоснежные мокрые спины.
На мысе Желания должны остаться не все. Планируется, что два с лишним месяца там проведут десять человек.
На мысе Желания существовала одна из самых крупных в Арктике метеостанций. Целый поселок метеорологов — здесь жили семьями, рожали детей, умирали.
Более пятидесяти человек собирало, обрабатывало и отсылало на большую землю информацию о погоде, силе и направлении ветров, солености воды и ее температуре, влажности воздуха и прочем. Потом людям сообщили, что больше они здесь никому не нужны, и все они вернулись в свои города и поселки, а те, кто не мог больше без Севера, и таких было много, перешли работать на другие метеостанции. Изучить, что осталось от бывшего поселка, понять, можно ли что-то реконструировать и нужно экспедиции. Мыс Желания должен стать своеобразной визитной карточкой молодого созданного в начале 2011 года нацпарка Русская Арктика.
На самую северную точку Новой Земли будут приезжать туристы, здесь будут работать ученые. В составе экспедиции кроме ученых ведущих НИИ страны есть и молодежь. Студенты-строители САФУ держатся друг друга как испуганные воробьи, во взрослые разговоры не встревают, стараются быть незаметными на корабле. Они даже не представляют, как далеко они будут от своего дома. А тем временем, набрав 16 узлов в час, «Иван Петров» идет параллельно архипелагу Новая Земля. Нам нельзя приближаться близко к берегу, но издали видны снежные шапки черных хребтов и сопок.
На воде появляются кайры, в народе прозванные северными пингвинами за свою невероятную схожесть с обитателями Южного полюса. Волнение усиливается, капитан недоволен — чем выше будет волна, тем труднее будет разгружаться. Кроме трех тонн продуктов и одежды экспедиция везет с собой вездеходную технику и стройматериалы.
Новая Земля — продолжение или, скорее, начало Уральских гор, много тысяч лет назад отделенное от материка проливом Югорский шар. Территория Архангельской области отделена от нее двумя с лишним тысячами морских миль. Исконно наша территория. Когда-то поморы называли мыс Желания ДохОдами. Это была крайняя точка, где они на своих деревянных карбасах вели рыболовный и зверобойный промыслы. Дойти до северной конечности Новой Земли в те времена, думаю, было само по себе подвигом, а рыбачить здесь и ловить зверя — это даже не подвиг, это героизм в чистом виде.
Четвертый день в море. Я просыпаюсь от объявления капитана по громкоговорителю. По левому борту айсберги — объявление для нас, телевизионщиков. Капитан как-то сразу проникся к нам и помогал на протяжении всего пути — сообщал о появившихся китах, моржах. Теперь вот айсберги.
В этих широтах айсберги в июле, прямо скажем, явление нечастое. А нас удалось запечатлеть сразу несколько штук. Несмотря на опасность близкого подхода, капитан «подрулил» судно к этим разноцветным гигантам. Я пишу стендап и понимаю: за моей спиной чудо природы — невероятных оттенков бирюзы лед, которому может быть несколько сотен лет. Он был частью огромного ледника, а потом в один момент откололся и теперь дрейфует по Северному Ледовитому океану, работая перевозчиком для моржей, тюленей и белых медведей. Весь экипаж и ученые еще долго смотрят вслед уходящим айсбергам. Время не терпит — благоприятная погода для разгрузки в любой момент может смениться ненастьем. Пока Арктика встречает нас гостеприимно.
Теперь казавшиеся призраками накануне горы Новой Земли стали значительно ближе. Нас разделяет километр воды. Описать это словами трудно, захватывает дыхание и хочется преклонить голову. Высокое небо, безбрежная синева воды и снежные шапки черной каменной земли. Это величественно и сказочно, это настолько нереально для нас, обитателей теплых квартир и пользователей новинок мира гаджетов. И можно часами наблюдать за этой красотой, можно писать стихи. Орать песни во все горло, фотографировать ее и остаться для этих мест лишь очередным путником, проходящим мимо. Мы спускаемся на берег. Это наша первая установка аншлага.
Я с волнением вглядываюсь в солнечный берег — нет ли там белого медведя. Но все тихо и пустынно. На берегу еще сильнее, чем в море, пахнет йодом. Ледник у подножия скал тает у нас на глазах. Капель такая, что можно подумать: началась весна. Охотники с карабинами встают по периметру, внутри которого можно прогуляться, не остерегаясь неожиданной встречи. Самый опытный охотник Анатолий замечает на берегу помет медведя и его следы, уходящие вдаль. Зоологи тут же констатируют: судя по помету, животное голодное, последние три недели оно питалось водорослями, которых прибивает к берегу приливом.
Самые отчаянные и молодые скидывают с себя одежду и бегут купаться в чистейшее ледниковое озеро. Оно глубокое и очень холодное, но такое прозрачное, что кажется, будто мы где-то на Райских островах в Тихом океане. Я сижу на берегу, слушаю, как шуршит галька, перекатываясь в лазурном прибое, солнце обжигает, тишина, только чайки в небе перекликаются сонно. И я уже не могу точно ответить, где я — у самого Северного Полюса или в южных тропических морях. После все же я убедилась, что это была та самая приветливая Арктика, которая западает в сердце каждому, кто побывает в ней. Случаются такие солнечные и тихие дни, когда природа цветет полярными маками, ласкает тебя незаходящим солнцем и всячески ублажает, но крайне редко. Мы убедились в этом на следующий день. Установка аншлагов шла своим чередом.
Следующая точка — мыс Пинегина. Обрывистый скалистый утес виден был на радарах, но не в реальности. Туман. Густой, молочный, сковывающий холодом и какой-то могильной тоской, туман поднялся за десять минут и скрыл все из виду. Наше судно стояло «в молоке». Устанавливать аншлаг отправились по желанию. Мне было не по себе, но как можно пропустить такое? Я тоже села в баржу. И вот мы плывем в тумане. Куда мы движемся, мимо чего проплываем, без навигаторов, без сигнальных ракет. Но в северных поморах течет еще кровь прадедов, ходивших ловить семгу и добывать тюленя в такие седые туманы. Тихо и незаметно для нас баржа плавно уткнулась носом в берег. Мы высаживаемся. Аншлаг устанавливать нужно на вершине мыса. Начинаем восхождение в гору. Идешь и невольно оглядываешься.
На берегу мы сразу увидели свежие медвежьи следы. Выскочить из тумана хищник может молниеносно. Поднявшись на мыс, я поняла, что сделала правильно, согласившись сесть в баржу. Характерный шум и запах гуано сбили нас, оглушили после тишины тумана и побережья. Птичий базар. Огромный, нетронутый, разновидовой. Тут и черно-белые кайры, и белоснежные моевки, и серые глупыши. Осторожно, чтобы не потревожить птиц, сидящих на яйцах, мы фотографируем еще одно чудо природы.
Я нечаянно посмотрела вниз, и... о боже, мне стало дурно. Высота невероятная, наш кораблик в рассеивающемся тумане кажется игрушечной лодочкой, а люди, оставшиеся на берегу у баржи, — черными точками. Подножие мыса состоит из маленьких неглубоких лагун. Попасть туда практически невозможно из-за острых скал-останцев. А вода в этих лагунах... Вы смотрели фильм «Пляж»? Если да, то вы с легкостью представите себе цвет этих заводей. В установке аншлага принимают участие все — одни держат сам аншлаг, другие таскают камни.
Коллективное фото на память, и мы отплываем от этого места. Туман полностью рассеялся, а на «Петрове» нам машет капитан и те, кто остались. За обедом все наперебой делятся впечатлениями, мы замерзли на пронизывающем ветру, промокли от соленых брызг воды, но мы все счастливы. Мы приближаемся к цели. Самая популярная тема на судне - конечно о белых медведях. О хозяине Арктики говорят все - и ученые, и даже обслуживающий персонал Петрова.
Илья Мордвинцев, куратор программы изучения медведя в российской Арктике, рассказал нам о случае, зафиксированном канадскими учеными. В поисках пищи голодная медведица с двумя детенышами проплыла 4 тысячи морских миль. На медведице был специальный ошейник, он посылает сигналы на спутник с координатами нахождения животного и сообщает температуру и влажность. Наши зоологи такие ошейники ставят на медведей Земли Франца Иосифа третий год. И вот дошел черед до новоземельских. Судя по следам, увиденным нами на высадках, и информации о помете, белый медведь на севере архипелага не очень-то сыт.
Я слышу, как молодые помощники Ильи подзадоривают друг друга рассказами о голодных и злых новоземельских медведях. Эта история идет с той поры, как на Новую Землю пришел человек. Где люди, так всегда есть отходы их жизнедеятельности. А что скажете, удобнее и легче полакомиться консервами с душком и мукой или высиживать по неделям нерпу или тюленя на льдине? Илья Мордвинцев категорически против деления белых медведей на плохих и хороших. Это дикое животное, самый крупный в северном полушарии хищник. Он не добрый и не злой. Он сильнее моржа, тюленя, кольчатой нерпы. Но он не может тягаться с человеком, нацелившем на него ствол.
Сегодня белый медведь находится под охраной. Человек его едва не истребил полностью, как десятки других арктических существ. Изучать белого медведя нужно, ведь он — показатель изменений климата в Арктике, и значит во всем мире. Если белый медведь бродит годный по побережью и лопает морскую капусту, значит, он не ушел со льдом весной. А почему он это не сделал? Не успел? Проспал? А может быть, льда было меньше, чем обычно, или он ушел раньше срока?
Волнение усиливается, мы стоим на палубе, заливаемые дождем, и любуемся сказочными Оранскими островами. Капитан говорит, что нам повезло. Обычно эти скалистые острова, похожие на волшебные замки, прячутся от посторонних глаз в туман. И точно, только мы приближаемся к островам, как моментально их съедает молочная пелена. До мыса Желания меньше получаса.
78 градусов северной широты. Теперь я точно могу сказать, что была в Арктике. Плато, разрезающее два моря — Карское и Баренцево. Перешеек между ними всего-то 2 километра. Это самая северная точка архипелага, мыс Желания. Ветер усиливается, волны становятся нешуточными. Сегодня о разгрузке и речи быть не может. Все, кто есть на судне, собираются на капитанском мостике.
Мы берем бинокли и напряженно вглядываемся в береговую линию. Что нас там ждет? Постройки. Много построек. Есть крыши, окна, в некоторых видны стекла. Бани, сараи, хозпостройки, жилые дома, лаборатории. Это все поселок метеорологов. Фильм «Как я провел этим летом» Папагребского — это не вымысел. Это все так и было. Сейчас на мысе Желания работает автоматическая метеостанция. Информация считывается современными приборами и отправляется в Архангельск.
Зачем здесь человек? Здесь нет места человеку. А как было бы приятно, если бы нам с берега махали рукой и ждали нас, грея чайник и всматриваясь в даль. Но нас не ждет этот суровый край. Вдали от метеостанции мы видим радары, технику — это брошенная воинская часть. Еще дальше — кладбище, одно на всех. Потом идет ледник. Камень и лед, и еще ветер. Вот это и есть Арктика. Чего-то все же не хватает. Должен же быть у этого места хозяин?
Первым медведя увидел зоолог Володя Батинев. Он радовался, как мальчишка, размеру матерого самца, которого сначала все приняли за снежный ком. Когда ком встал, то в холке он поравнялся с крышей бани, у которой лежал. Мы стали пристальнее всматриваться, и через полчаса насчитали десть белых медведей. Одни лежали у домов, другие бродили по берегу, третьи ползли по скалам. Десять медведей — это серьезно.
По правилам безопасности это означает сворачивание экспедиции. Никому не выйти на берег — по правилам. Мы засыпаем в слабой надежде на то, что завтра мы не увидим большинство из этих белоснежных зверей. На корабле я, соня и любительница поспать, отдыхаю не более трех часов. Высыпаюсь отлично и чувствую, что больше сна мне не требуется. В два ночи решаю выйти на палубу посмотреть на медведей. Их видно без бинокля.
И вот стою я, закуриваю и понимаю, что в воде кто-то тонет. Это была первая реакция. Инстинктивно я уже было сорвалась сообщить всем, но что-то меня остановило. Тонущих было несколько. Не могли же в Ледовитом океане оказаться сразу восемь человек. Уже через несколько секунд я поняла, что это были моржи. Их было не меньше десяти, и держались они так тесно, что было непонятно, как они могут плыть. А плыли они очень шустро и целенаправленно. К берегу...
...к медведям. Их маленькие красные глаза, огромные бивни заворожили меня, и я забыла о том, что надо бы позвать остальных, такое нечасто увидишь, особенно так близко. Моржи плыли к берегу, вдруг резко развернулись синхронно и поплыли в противоположную сторону. Неужели они почувствовали, что там их ждала опасность?
Утром начальник экспедиции и его помощники предприняли пробную поезду на берег. Высаживаться они не стали, на барже шли вдоль берега. Любопытство к незнакомому объекту проявило сразу двое медведей. Один шел за баржей по берегу, а другой просто попытался подплыть. Выстрел в воздух отбил у него эту охоту, и молодой любопытный самец удалился на скалы. Мы наблюдали за этим в бинокли на мостике, по рации мы слышали комментарии Александра Кирилова относительно медведей. Стало ясно первое — медведи человека не боятся, потому что никогда его не видели, и второе — животные сильно истощены. Оптимизма это не прибавило.
Марина Меньшикова.
Продолжение следует.
Последние новости:
|
