Автор В.П. Соколов.

Продолжение. Начало здесь.

Курс «норд»  -  мимо Шпицбергена

Профессор Молчанов

Пробные спуски аппарата продолжались до позднего вечера. Уверенность в его безотказной работе, стабильности загруженной программы должна быть стопроцентной. Ничуть не менее важно, чтобы студенты опробовали (или хотя бы увидели) спуск-подъем «розетты». На это тоже требуется время. Закончили тренировки, «отработали» первую станцию, пошли на север. По корме, как в песне, «остался в далеком тумане Рыбачий». Ушли недалеко; через три часа налетел свежий ветер, принес тучи, разогнал волну. Метеопрогноз обещал в порывах до 14 метров в секунду и волну высотой два метра. Фактически нас мотали 5 – 6 метровые волны. Работа встала. По пароходу с быстротой вируса упало  настроение. Капитан дал команду сбавить ход, держать курс на волну. На морском языке – начали штормование.

Доктор

Судовой врач Александр Ишеков будто ждал этого момента. Он, преподаватель кафедры медицины катастроф Медуниверситета, таблеток пациентам не назначал. Александр Николаевич брался вылечить морскую болезнь, а также многие другие, посредством  «воздействия на психическое состояние человека». В его арсенале классическая музыка, массаж, иглорефлексотерапия. Те, кто побывал в надежных руках доктора за первые дни рейса, больше на здоровье не жаловались.

Шторм стих через полдня. Небо разъяснело, волна стала ниже, добрее. Добавили скорость, и пошли дальше. До конца дня «отработали» 5 точек-станций. Рабочий режим на меридиане такой: переход 30 миль, остановка. Полчаса на спуск и подъем «розетты». Доклад на мостик: «Работу закончили, под кормой чисто». Снова полный ход, курс - норд. Гидрологи, посовещавшись, решили, что ночи тоже будут рабочими, летом в Заполярье светло в любое время суток. 

Намечен еще один вид глубоководных работ – пробы грунта. Грейфер, уменьшенный до игрушечных размеров, крепили к лебедке вместо «розетты».  Когда море позволяет гидрологам добыть глину, камешки или какую-нибудь каракатицу, с кормы доносились крики радости.  

7 июня пересекли Мурманское мелководье. Для кого же здесь мелко, когда 200 метров под килем? Это район, где традиционно ведут лов трески и пикши рыбацкие суда. Однако сейчас тут не  многолюдно: всего два траулера и один «научник».

Нис нансен пинро

НИС «Фритьоф Нансен» нам совсем не коллега. Его задача - изучение рыбных запасов, на борту биологи Полярного института рыбного хозяйства. Зато неожиданно встретили чужое научное судно «Виктор Хенсен» под флагом Мальты. Как в Российской экономической зоне оказался иностранец, занимающийся сейсморазведкой? Вахтенный офицер «Хенсена» уклонился от ответа. Но можно быть уверенным, что с лицензией на научную деятельность, с разрешением из самых высоких кабинетов, у них порядок.

Прошло всего-то пять часов, и над «Молчановым» появился самолет Норвежской береговой охраны: «Кто такие, чем заняты, куда путь держите?». Мы не собирались делать из своей работы тайну, но все-таки вопросы странные. До самой Норвегии три сотни миль, даже до Шпицбергена более ста.

Доводилось видеть Шпицберген, работая штурманом рудовоза «Урюпинск». Тогда он был гостеприимнее. Нас ждали, чтобы принять адресованный шахтерскому поселку груз, чтобы отправить каменный уголь, добытый в вечной мерзлоте. На четвертые сутки после выхода из Архангельска на горизонте открывались огромные ледники. Чем ближе к берегам, тем четче из глубины гор проявлялся фиорд. А в нем укрытый от ветров и волнения - причал. Выше по берегу – транспортер, прямо из шахты по нему уголь подавали в судовой трюм.

Шпицберген

Швартовались, здоровались. Во время стоянки свободные от вахты моряки знакомились с тем, как живут шахтеры. Прогулка по поселку начиналась от столовой, где круглые сутки столы и прилавки были полны борщами и супами, мясными, рыбными, вегетарианскими вторыми блюдами, разными деликатесами, компотами и соками. Причем шведский стол оплачивал трест «Арктикуголь». Деньги, имеющие хождение только в Баренцбурге и Пирамиде, шахтеры тратили в местном магазине. О товарах, виденных там, мы и мечтать на материке не могли. Сухой закон, принятый на Шпицбергене, для нас, видавших всякое в других портах, был в диковинку. Рассказывали, что нарушителя ожидала страшная кара – увольнение и отправка домой.

Пирамида

Единственная улица с ровными рядами домов упиралась в клуб. Памятная доска возле входа информировала, что на этом месте экспедиция Владимира Русанова на шхуне «Геркулес» в 1912 году открыла месторождение каменного угля. Но из другой истории мы знали, что его разработку начали не русские, а норвежцы и голландцы. Трест «Арктикуголь», чтобы законно эксплуатировать шахту, заплатил в 30-е годы уже золотом. Вообще, участие России в открытии и освоении архипелага – разговор отдельный. Еще в XVI веке поморы из Холмогор обжили здесь южные и восточные острова, назвали край – Грумант. Норвежские викинги считали своими острова южные и западные. И тоже дали название - Свальбард. В 1596 году голландский мореплаватель Вильям Баренц принес в Старый Свет известие; есть далеко на севере земля, где пики гор упираются в небо - Шпицберген. Европейцы, приняв архипелаг за вновь открытую землю, решили, что она будет общей. В 1920 году по взаимному соглашению некоторых государств Шпицберген был объявлен безвизовой территорией, внешнее управление доверено Норвегии. Россия подписала этот документ лишь в 1935-м.

Пируэты- зигзаги у Земли Франца Иосифа

На восьмой день рейса закончили работу на «Кольском меридиане». Двигаясь с исследованиями на север, мы забрались так высоко, что с часу на час ждали встречу со льдом. Ледовая карта, отправленная нам от института Арктики и Антарктики, показала - его граница проходит через острова Виктория, Надежда и далее вдоль Шпицбергена на юг. Радиограмма из СУГМС звучала категорично – в лед не входить. Ученый Совет принял не очень приятное для экспедиции решение - от посещения поселка Пирамида отказаться. Курс проложили  на Землю Франца-Иосифа. Судя по карте, лед впереди нас разряжен, 2 – 4 балла. Но надо посмотреть…

В лед

Итак, ход полный. Но скорость явно не крейсерская, 7 узлов. Снова Баренцево море показывало свой нрав. Ветер завывал в фалах, в антеннах, волна пенилась и кренила судно.  В дополнение к шторму появилась проблема, которая знакома всем морякам, работающим возле полюса. Радиоэлектроник Константин Карачевский сообщил - передача и прием радиограмм происходит намного дольше обычного. Система «Инмарсат» постоянно выдавала сигнал, что не может отыскать нужный спутник в просторах космоса. Через час-полтора радиообмен с берегом все-таки происходил, потом в эфире снова наступала тишина. Константин Кузьмич работает в Арктике дольше всех нас. Последние десять лет он – член экипажа судна-снабженца «Михаил Сомов». И его с парохода отпустили с условием, что вернется обратно.

Шли по чистой воде только пять часов. Встреча со льдом начиналась узкой полоской из мелкой крошки, пересекающей наш курс. Сбавили ход. Миновали, и она отозвалась лишь шорохом по корпусу. Путь преграждала следующая, которая была шире, лед в ней оказался заметно крупнее. Обошли, описав в стороне от нее полукруг. Дальше, сколько хватало взгляда, виднелись ледовые поля, и казалось, ни справа, ни слева конца им нет. Во льдах, приближающихся с каждой минутой, разглядели и серьезные препятствия -  огромные куски айсбергов. Надо сказать, что Регистр морского судоходства очередной раз подтвердил судну «Профессор Молчанов» первый ледовый класс. Но это не значит, что он  ледокол. Успокаивало, что между полосами льда и обломками полей оставались широкие разводья.

Льды по курсу

Как только вошли в лед, волна погасла, качка прекратилась. И снова, как в первый день рейса, капитан не покидал ходовой мостик. С биноклем в руках уже не один час он стоял перед экраном радиолокатора. Взгляд на горизонт, затем на монитор, команда: «Право пять! Оставим кусок айсберга по левому борту, возвращаемся на курс». Проходил еще час, к управлению судном подключался штурман, матрос смелее выполнял маневры между льдинами. Тем не менее, Виктор Александрович даже не собирался спускаться в каюту: ледовое плавание – одно из трудных и даже опасных видов судовождения. Видно, что каждый стук по корпусу при неудачном повороте отзывался у капитана болью.  

Опыт ледового плавания

Лед айсберг

Дошли до широты 78 градусов. До ЗФИ оставалось еще 75 – 80 миль. Но лед вокруг теплохода стал плотнее, а на горизонте выросла сплошная гряда – паковый, многолетний. Развернулись и так же осторожно возвратились на чистую воду. Через 4 часа нас снова окружили отдельные льдины, густой туман и качка. Отправились вдоль границы льда, выискивая проход в локатор. Попытались пробиться во второй раз. Обнадеживало, что на 55-й долготе кромка льдов уходила дальше на север на всех трех картах. На 27 миль беспрерывных реверсов и поворотов потратили восемь часов. Уже видны были горы на горизонте, когда мы встали перед стеной десятибалльного льда. Победил здравый смысл: без ледокола здесь делать нечего, и мы легли на обратный курс.

Казалось, ну все – хватит экспериментов. Лоция Земли Франца-Иосифа и моряки, часто бывавшие здесь, утверждали – иногда пройти к архипелагу в июне и июле можно. Но всегда существует опасность оказаться в ловушке: в начале лета лед огромными кусками отрывается от арктического массива. Острова в это время наглухо и надолго закрыты от моря. Если арктический лед пойдет в проливы, готовьтесь к худшему – раздавит, выбросит на камни. Возможность побывать на ЗФИ появляется лишь в августе, в это время на архипелаг ходят даже на яхтах.

Зфи в полночь

Сомневаться в прочитанном и услышанном не приходилось. Да и собственный опыт подсказывал, какую грозную силу представляет лед в этом районе. В советские годы перед морским торговым флотом стояла задача – за навигацию обеспечить полярные станции всем необходимым. Если в Карское море транспорты со снабжением уходили в середине лета, то рейсы на Землю Франца-Иосифа предпочитали выполнять в апреле-мае. Весна выгодна тем, что затраты по времени при варианте выгрузки «судовой трюм – автомашина» минимальны, то есть «Уралы», «Мазы», «Зилы» подходили по льду прямо к борту. А лед на ЗФИ по весне был, наверное, крепче металла. Позднее такие операции стали называть «ледовый причал».

Как одного из самых новых и самых мощных сюда, как правило,  отправляли дизель-электроход «Гижига». Это был первый и потому памятный рейс к архипелагу. Хотя имели усиленный ледовый арктический класс, войти в лед не смогли. Едва удалось (все-таки во льду нет качки) забраться за кромку на милю – две. Остановились в ожидании ледокола. Атомоход «Ленин» пробивался до Земли Александры, места выгрузки, более суток. Вдвоем по каналу тащились еще сутки: по 7 - 10 миль за вахту.  

Шли к месту, которое у военных называлось «точка»: 6 домиков посреди белой пустыни, 4 сарая, десятки составленных в ряд больших цистерн и широченная локационная антенна. Человек двадцать охраняли отсюда воздушные рубежи нашей Родины. Мы везли скрепленные пломбами контейнера, стройматериалы, а также ящики, коробки и мешки - продукты. И еще много солярки и бензина: без топлива в Арктике не выжить. Выгружались и, объединив усилия, с черепашьей скоростью ползли на северо-восток, где на островах Хейса и Рудольфа нас ждали мирные полярники.     

Ура! 80-я широта наша

«Профессор Молчанов» продолжал следовать вдоль кромки льдов на запад. Туман, видимость метров двести. Локатор «писал» край ледового поля, который тянулся по курсу на несколько миль. Ученый совет держал паузу: о том, как хочется людям науки и студентам попасть на ЗФИ, было сказано не раз. Внимательно, и тоже не раз, они слушали аргументы «против». И все равно хочется! Сделали третью, самую-самую последнюю попытку. Приняли ледовые карты и текстовые рекомендации. С долей вполне объяснимого сомнения предположили, что на 53-м градусе долготы медленно, но уверенно открывается «окошко» к острову Нордбрука. Действительно, чем ближе к меридиану, тем четче видно - кромка льда заворачивает на северо-запад. Мы за ней следом, считаем - десять миль прошли, еще десять. Туман как-то совсем внезапно кончился. Глазам не верилось: впереди - дивная картина, открытое море. На горизонте просматривались темно-синие пятна, может быть тучи, а может и земля.

НИС с зодиака

16 июня почти через две недели «плавучий университет» достиг берегов. Не просто берегов – Земли Франца-Иосифа. На дистанции в каких-то трех милях виднелся крохотный островок Ньютона, тот самый, через который проходит 80-я параллель. Радость первопроходцев, восторг юного поколения мореходов передалась, кажется, даже теплоходу – «Молчанов» бодро бежал по 11 узлов, и ровная кильватерная струя резала  море пополам. Ближайшая к нам земля - остров Гукера. У подножия ледника легли в дрейф.

Спускаем зодиак

Студенты плотно окружили своих наставников, наперебой уговаривали: «Давайте поедем на берег, ну, пожалуйста-а». Сказать в таком случае «нет», значит огорчить до глубины души: так долго стремились к далеким почти неприступным островам.

Несмотря на ночное время, лодки-«зодиаки» были спущены на воду. 2-й помощник  капитана Евгений Мартынов преподал только что назначенным рулевым урок вождения на «зодиаке». Он в этом деле профессионал. В Антарктиде высадки пассажиров на берег были одним из непременных условий рейса. Тогда экипаж, получая дополнительный заработок, охотно исполнял роль извозчиков на «зодиаках».

На зфи

Лодки, погрузив по 5 – 6 человек, аккуратно отошли от борта. Крутились поодаль, на берег сойти никак не удавалось, мешала вертикальная до двадцати метров высотой ледяная стена. Покаталась на «зодиаках» молодежь у ледников не зря. Взяли пробы льда, нашли какие-то водоросли. Довольные студенты поднимались на палубу. Но задались  еще более высокой целью – завтра вступить на именитую землю с другой стороны острова, в бухте Тихая. Она была пристанищем в 1914 году шхуне «Святой мученик Фока». Отсюда начался трагически оборвавшийся путь к Северному полюсу ее капитана Георгия Седова. Здесь домик, где жил (но вначале построил своими  руками) первый советский полярник Иван Папанин. С площадки наблюдений впервые был запущен в атмосферу радиозонд – детище метеоролога Павла Молчанова.

Станция Седова

Если смотреть на карту,  Земля Франца-Иосифа изобилует иностранными названиями. Объяснение этому простое. Архипелаг в 1873 году открыла Австро-венгерская полярная экспедиция. Причем, случайно. Судно экспедиции «Адмирал Тегетхоф»  затерло во льдах, вынесло к неизвестной суше. Корабль вскоре затонул, австрийцы сумели вернуться домой и доложили, что открытую землю, назвали именем своего короля. До начала XX века здесь время от времени бывали исследователи из разных стран. Составляли карты островов, проливов и тоже не отличались скромностью: увековечивали себя или своего  родственника. Не потому ли иной раз приходится слышать, что Земля Франца-Иосифа принадлежит Австрии. И после видеть, как округляются глаза у «знатока»  географии, когда выясняется, что ЗФИ - это Приморский район Архангельской области.

На «полярке» имени Седова

Следующим утром бросили якорь в бухте Тихая. С началом дня экспедиция в полном составе высадилась на берег. Крохотный клочок в прошлом обжитой земли заполнили полсотни человек. С борта «Молчанова» было хорошо видно как, выстроившись цепочкой, студенты обходили столицу ЗФИ: два десятка домиков, площадку метеонаблюдений, как, плотно окружив гида-инструктора,  осматривали достопримечательности. Экскурсоводами стали егеря парка «Русская Арктика». С 2009 года решением Правительства России национальный парк - полноправный хозяин части островов. Старший группы Михаил Корельский рассказывал: «На реках Севера: оперативная информация на 08 часов 28 мая 2014