НИС «Профессор Молчанов» - Хождение за три моря.
28 июня 2013
|
Все новости
|
Путевые заметки дублера капитана НИС "Профессор Молчанов", в первом рейсе "Арктического плавучего университета - 2013", корреспонента газеты "Правда Севера" Владимира СОКОЛОВА.
Закончился первый в нынешнем году рейс. Пройдено три с половиной тысячи миль, выполнена программа научных работ. Как и в прошлом году в сложных условиях плавания наравне с учеными трудились студенты. Может показаться, что проекту «Арктический плавучий университет», незаслуженно уделяется слишком много внимания. Путевые заметки участника рейса позволят читателю самому ответить на этот вопрос.
«Попутного ветра, семь футов под килем...»
1 июня на НИС «Профессор Молчанов» прозвучала команда «Палубной команде по местам швартовки стоять!», и в 13.30 теплоход, подав протяжный гудок, отошел от причала. Вахтенный штурман записал в судовом журнале «На отход - экипаж 22 человека, экспедиция 47 человек». Большая часть экспедиции – это университет: те, кто учится или учит. Всего 30 человек, из них 24 студента и аспиранта. Причем не только из Архангельска, но также из Москвы и Санкт-Петербурга.
Малым ходом, будто нехотя, теплоход следовал вниз по Северной Двине. Шел вдоль городской набережной и Соломбалы, мимо Маймаксанских лесозаводов и судов под погрузкой. Поворот за поворотом с каждой милей - все дальше и дальше от дома. Море появилось неожиданно, когда многие из новичков, всматриваясь в горизонт за кормой, еще прощались с Архангельском. Простор завораживал: голубая полоска неба, прочертив на горизонте синюю линию, снова переходила в голубую воду. Солнечные лучи рассыпались в коротких волнах на миллион «зайчиков», и каждый из них старался понежиться на лице. В едином порыве студенты выскочили на полубак, столпились там, откуда до моря всего ближе - у форштевня. Так и простояли, пока «Профессор Молчанов» шел вдоль близкого острова Мудьюг. Благо было светло, тепло и штиль.
Вечером первого дня лета теплоход вышел за приемный буй. Отсюда начиналось Белое море. Объявили план рейса: следуем в Онежский залив, точнее в район островов с названием Кузова, что у Карельского берега. Теплоход встанет на якорь, а 4 – 5 человек из состава экспедиции на лодке-«Зодиаке» высадятся на берег. Будут взяты образцы водорослей, грунта. Затем «Профессору Молчанову» предстоит 6-часовой переход и работа на разрезе Ивановы Луды – мыс Зимнегорский. То есть, мы пересечем бассейн моря с запада на восток: выполним промеры, возьмем пробы воды.
Море Белое – первый рабочий день
По сути, первые дни в море – это обкатка, настройка, проверка судна после зимы. А также «обкатка» людей – новичков из числа экипажа и экспедиции. В морской распорядок экипаж включился без напряжения: штурмана и механики перешли на ходовые вахты, палубная команда занялась наведением чистоты на палубах и в кладовых. Со стороны камбуза разносились аппетитные запахи – скоро ужин, первый в начавшемся рейсе. Совсем другое дело - экспедиция: многое в судовой жизни для них – диковина, но каждый, кто отправляется в море, должен знать правила, по которым живет морской флот. А они не рекомендуют – требуют: с новичками в день поступления на судно необходимо провести учебу по судовой организации и тренировку по использованию спасательных средств.
Вот почему старший помощник капитана Иван Мартынов и начальник экспедиции Александр Дрикер устроили для молодежи «ликбез», и начали его с того, что на судне «нельзя». Например, заходить в ходовую рубку в машинное отделение и на камбуз, отвлекать вахтенных от выполнения обязанностей, находиться в районе судовых работ. Рассказали, что представляет собой научное судно «Профессор Молчанов» - расположение жилых и служебных помещений, шлюпок и плотов. Услышала экспедиция и о том, кто в экипаже какие обязанности выполняет. В завершение лекции старпом и боцман продемонстрировали, как надо надевать спасательные жилеты и гидрокостюмы. Чтобы закрепить знания, по судну объявили учебную общесудовую тревогу. Сухопутный народ был посажен в шлюпки, а экипаж провел учения по оставлению судна.
Ночное плавание прошло спокойно: на небе - ни облачка, солнце, едва коснувшись воды, снова потянулось к зениту. Ни ветерка, ни волны, ни облачка – море благосклонно отнеслось к новичкам. Ранним утром 2 июня бросили якорь возле берегов Карелии. Картина завораживала. Островки с названием Кузова были совсем близко: без бинокля можно рассмотреть могучие гранитные глыбы, разделенные природой узкими проливами, высокие сосны неизвестно как зацепившиеся на камнях.
Пять человек из состава экспедиции на лодке отправилась выполнять прозаичное задание – сбор водорослей. Событие настолько незначительное, что внимание на их занятия обращал только руководитель «Плавучего университета» Константин Зайков. Обкатка будущих работ проходила в тепличных условиях: лодка находилась в километре от судна, наготове стояла другая. О дрейфующих льдах, о густых внезапно налетающих туманах, о коварных медведях, о других напастях, встречающихся сборщикам водорослей в Арктике, даже не вспоминали. В полдень лодка со студентами благополучно вернулась. Водоросли были развешены для просушки на верхнем мостике, чтобы потом стать предметом изучения. Хотя после столетней истории сбора ламинарии и фукуса на Белом море в них вряд ли найдется что-то новое.
Снялись с якоря и отправились на север - в точку, откуда начинается гидрологический разрез. Погода продолжала радовать: тепло и светло, море ровное, словно отглажено утюгом. Радовало и то, что обкатка в других научных группах проходит в нормальном режиме. Специалисты Питерского научного института и Севгидромета весь рабочий день провели на корме, проверяли гидрологическую лебедку и аппарат для взятия проб воды, в обиходе называемый «розетта». Уверенность в их безотказной работе, должна быть стопроцентной.
Помощник капитана по науке Ольга Балакина объясняла: «После настройки розетты на нужные (50, 100, 150, 200 и так далее метров) глубины, батометры заполняются водой автоматически. В лаборатории, которая находится тут же корме, определяем соленость, температуру, наличие примесей. Исследования на разрезах проводятся регулярно через определенное время. Итогом нашей работы в нынешнем рейсе станет ответ – насколько изменилась водная среда, и не только по Белому морю. Гидрологические работы запланированы в Баренцевом и Гренландском морях. Полученные результаты будут внесены в базу данных Мирового океана».
В 18 часов вышли на первую станцию, легли в дрейф. Рабочий режим на разрезе такой: спуск – подъем «розетты» строго в определенной точке, доклад на мостик: «Работу закончили, под кормой чисто». Затем переход 10 миль курсом на восток, и снова остановка. Всего на разрезе 15 точек-станций. До конца дня «отработали» 5 из них. Гидрологи, посовещавшись, решили, что ночи тоже будут рабочими, летом в Поморье светло в любое время суток.
Дальше следовали в Горло моря. Подошли, приступили к работе на разрезе. На этот раз линия проходила в самом узком месте Белого моря и соединяла мысы Инцы и Пулонга. Дистанция настолько короткая, что к утру, не только собрали данные по гидрологии Горла моря, но и успели дойти до острова Сосновец. Здесь пролегает другая, гораздо более известная линия - Северный полярный круг. Чтобы студенты запомнили момент пересечения СПК, их вызвали на палубу, сообщили, что отныне они – полярники, и угостили солидной порцией забортной воды.
О том, что «Профессор Молчанов» теперь в Заполярье, подсказывала и погода: серые облака висели над Кольским полуостровом, в низинах между черными прибрежными скалами виднелся снег. Народ на палубу без свитера и без куртки выходить уже не рисковал. Еще две вахты мы шли по оживленному морскому пути, где время от времени встречались суда, следующие в Архангельск, Кандалакшу и Витино. Но к концу суток свернули на безлюдный в начале лета маршрут, к мысу Канин нос. Здесь движение начнется в июле, когда очистится ото льда Печорское море и Байдарацкая губа, наступит время северного завоза.
Море Баренцево – первая рабочая неделя
Прямая линия длиной в 80 миль, проложенная по карте на юго-запад, разделила Баренцево и Белое моря. По ней от мыса Канин Нос в сторону Кольского полуострова мы шли, останавливаясь и «макая розетту», целых 16 часов. Похоже, однообразие пейзажа – только вода со всех четырех сторон, начинающих мореходов стало утомлять. Самые нетерпеливые поднимались каждые 15 минут на верхний мостик, вглядывались в горизонт. Наконец-то, прямо по курсу появилась темная полоска. «Земля!!!», - столько радости, кажется, не было у матроса шхуны Колумба, первого увидевшего американский берег. Полоска медленно росла и ширилась, чтобы через два часа оказаться скалистым мысом Святой нос.
На берегу, в глубине Святоносской бухты, лишь в бинокль можно было рассмотреть здания поселка Гремиха – бывшей базы подводного флота. Осталось ли в ней что-то от прежнего мощного щита, сказать трудно. Но как признак, что в поселке еще живут люди, «Профессор Молчанов» вошел в зону действия антенн телефонной связи. Экипаж и экспедиция высыпали из кают, постарались занять самые высокие места. С верхнего мостика, с пеленгаторной палубы ветер доносил обрывки разговоров «Как откуда? Из моря. Погода хорошая. Хорошо кормят».
Последняя станция была отработана за рекордные 20 минут. «Подняли «розетту» на борт. Можно ехать!», - даже слишком бодрым голосом сообщили с кормы. И значит, полный ход, курс – северо-запад. Начальник экспедиции Александр Дрикер подвел первые итоги рейса:
«Четыре выполненных разреза - район деятельности Северного управления гидрометеослужбы. Отправляясь в научный рейс, мы рассчитывали, что выполним эту работу, а студенты-члены экспедиции получат навыки сбора и обработки первичной информации. На Белом море есть и другие участки, закрепленные за нашими гидрологами. Но поскольку они находятся в стороне от маршрута судна, в июле туда будет направлено научное судно «Иван Петров». Нам предстоит исследовать более удаленный и более сложный по климатическим условиям разрез с названием «Кольский меридиан». Он с юга на север простирается по Баренцеву морю на 400 миль и фактически упирается в арктический ледовый массив. Анализ воды, полученный на станциях, даст ответ - как живет Гольфстрим. Данные будут использованы для составления долгосрочных прогнозов погоды, определения характеристики водной поверхности и сроков ледообразования».
Все-таки природа в начале рейса благосклонно отнеслась к тем, кто впервые вышел в дальнее плавание. Судя по принятой карте погоды, антициклон повис над огромным пространством от Исландии до Новой Земли, и это предвещало на ближайшие дни ветер не более 5 метров в секунду, идеальную видимость и волну высотой до полуметра. 7 июня в полдень подошли к внешнему рейду порта Мурманск. Здесь, на траверзе полуострова Рыбачий, находилась первая точка погружения «розетты» на новом разрезе.
Судно легло в дрейф, на корму вышли те, кто занят на разрезе. Для простоты и ясности они себя называли по-морскому - вахта. Рядом (пока только присутствовали) студенты, выступавшие в роли океанологов, гидробиологов. Глубину под килем заносили в программу «розетты», именно на это расстояние стравливался трос с лебедки. Получали сигнал на погружение, аппарат скрывался под водой. Ожидание длилось минут пять – семь, реже десять. Из морской глубины приходил другой сигнал - закрылись батометры от самой верхней до самой нижней отметки погружения.
За подъемом «розетты» всегда внимательно следили несколько пар глаз; есть что-то завораживающее в водной пучине. И каждый раз, как только прибор показывался из воды, слышался вздох облегчения. Не потому ли на палубу его ставили аккуратно, со всеми предосторожностями. Один за другим подходили к батометрам лаборанты, отбирали воду с разных глубин в разные банки и колбы, маркировали и расставляли в коробки и ящики.
На разрезе в Баренцевом море появился еще один вид исследований: под воду на глубину 50 – 100 метров отправляли что-то похожее на сачок. Все, что в него попадало (от мельчайших планктонов до крохотных рыбешек), тщательно изучалось под микроскопом. На научном языке это называлось - исследование среды обитания морских биоресурсов. В недалеком будущем Институт рыбного хозяйства использует эти данные для составления прогноза по рыбным запасам.
Так с остановками по 30 - 40 минут на каждой станции, с переходами по 30 – 40 миль до следующей, двигались на север. Изредка нас накрывал туман и тогда палуба, борта, приборы, одежда покрывались влагой, мокрыми становились лица и руки. Иногда неизвестно откуда появлялась зыбь, и пароход начинал крениться от пологой размашистой волны. Однажды прошел снегопад, но по-летнему теплый, чем привел в восторг всех, кто работал на палубе. Одиночество посередь моря уже было не в тягость: мы привыкли к мысли, что научные суда ходят в стороне от морских дорог.
Четверо суток мы двигались на север и забрались так высоко, что с часу на час ждали встречу со льдом. Ледовая карта, полученная от института Арктики и Антарктики, показала - его граница проходит к югу от Земли Франца-Иосифа через острова Виктория, Надежда и далее вдоль восточного берега Шпицбергена на юго-запад. 9 июня на широте 77 градусов закончили работу на «Кольском меридиане». До линии распространения льда не дошли совсем немного. Северную часть горизонта заполнило «ледяное небо»: вместо голубого оно было ослепительно белым. Для тех, кто работал в Арктике это верный признак, через 8 – 10 миль начнутся ледовые поля.
Море Гренландское - вторая рабочая неделя
Капитан проложил курс на карте ниже границы льдов. Мы шли на запад, временами наблюдая по правому борту белую полоску на горизонте. И утром 10 июня далеко-далеко на севере увидели горы. В бинокль можно было рассмотреть, что на большинстве заснеженных вершин висели шапки облаков. Красиво! Это - мыс Серкапп, самая южная точка архипелага. Наверное, такими же в 1596 году их увидел голландский мореплаватель Вильям Баренц, кто принес в Старый Свет известие: «Есть далеко на севере земля, где пики гор упираются в небо. Я назвал ее – Шпицберген». Здесь на траверзе южной оконечности островов Баренцево море встречается с Гренландским.
Изменили курс на северо-запад, пункт назначения – точка пересечения широты 78 градусов и долготы 11 градусов. Там начинается океанский разрез Баренцбург - Гренландия. Его особенность - глубины в некоторых точках разреза будут превышать три километра. Просто удивительно, что погода нас продолжала баловать. Здесь всего лишь в полутора тысяч километров от Северного полюса термометр на солнечной стороне показывал до плюс десяти. Загорать, конечно, можно, но можно и промерзнуть насквозь, когда оказался в тени, чуть пароход изменит курс.
Наконец-то, встретили людей. На океанском свале, где заканчиваются 300-400 метровые глубины, начинается океанская впадина, ведут промысел архангельские рыбаки. Группа траулеров невелика: «Конотоп» - траловый флот, «Ягры» - ООО «Комсерв-фиш», «Сапфир-2» - рыбакколхозсоюз. Грустное настроение наших земляков пробивалось даже сквозь радиоэфир: «Еще неделю назад поднимали полные тралы трески и пикши. Рыбалка здесь скисла, все ушли в Российскую зону. А нам приказано, добирать квоту здесь, забивать рыбопродукцией трюма и только потом следовать в порт».
Как-то в один момент налетел ветер, принес темные тучи, разогнал волну. Ветер завывал в фалах, в антеннах, волна пенилась и кренила судно. «Профессор Молчанов» скрипел и ворчал всем корпусом. Метеопрогноз обещал до 12 метров в секунду и волну высотой два метра. Фактически нас мотали 4 - 5 метровые волны. Тех, кто впервые почувствовали на себе буйный характер Атлантики, наверняка, не покидали мысли - когда же это мученье кончится, и зачем их понесло за край земли.
Моряки знают, есть одно спасенье, чтобы в качку отогнать плохое настроение и перебороть болезненное состояние – это работа. Кто не мог справиться с морской болезнью самостоятельно, обращались к судовому врачу. К слову сказать врач на «Профессоре Молчанове» не совсем судовой. В состав экипажа эта должность включается, если на борту есть экспедиция. Александр Ишеков, преподаватель кафедры медицины катастроф Медуниверситета, таблеток пациентам не назначал. Александр Николаевич брался вылечить морскую болезнь, а также многие другие, посредством «воздействия на психическое состояние человека». В его арсенале классическая музыка, массаж, иглорефлексотерапия. Те, кто побывал в надежных руках доктора в дни экстремального плавания, больше на здоровье не жаловались.
Но участие членов судовой команды выражалось не только в этом. Экипаж понимал, юное поколение впервые оказалось далеко от дома, и как мог, заботился, чтобы расставание чувствовалось не так остро. Механики старались, чтобы в каютах и лабораториях было тепло и светло. Повара - накормить, причем вкусно, причем четыре раза в день. Не зря говорится, «море любит сильных, сильные любят хорошо поесть». И надо суметь, чтобы все 70 человек были сыты, когда норма питания на человека ограничена 270 рублями. Вряд ли на берегу на такие деньги получится поесть хотя бы раз. И еще пример. По ходу плавания нам не часто, но встречались представители фауны. Вахтенный штурман, увидев кого-то из них, (если это не было ночью) объявлял по судовой трансляции: «Прямо по курсу (слева - справа по борту) дельфины, киты, касатки и т.д.». Моментально на верхнем мостике собиралась толпа любопытных. О том, что палуба уходит из-под ног, в эти минуты как-то забывалось.
Шторм стих через полдня. Небо разъяснело, волна перестала бить о корпус. НИС «Профессор Молчанов» приступил к работам на разрезе. Прочерченный на карте нашими главными гидрологами, он тянулся от острова Земля Принца Карла на запад, пересекал океан и имел статус стандартного. Нам, пытавшимся вникнуть в азы океанологии, объяснили - если данные по вековому разрезу необходимо обновлять трижды в год, то здесь периодичность взятия проб меньше. И тут же сделали оговорку: когда в районе стандартного разреза исследовательские суда появляются редко, то работа становится обязательной.
Двое суток мы шли в сторону Канадской Арктики. Точка за точкой мерили километровую толщу океана, пока не дошли до 5 градуса восточной долготы и услышали от помощника капитана по науке: «Достаточно, возвращаемся». Ольга Балакина в Северном управлении ГМС работает в должности начальника отдела гидрометеорологии моря. Рейсы на научных судах входит в ее служебные обязанности. За последние 12 лет она успела не раз пройти по северным морям - от Гренландского на западе до Лаптевых на востоке. Ольга Николаевна объяснила: «Интерес гидрологов к крайней северной части Атлантики вполне понятен. Теплое течение Гольфстрим здесь разветвляется на два мощных потока. Одна ветвь уходит в Баренцево море. Другая, это - Северо-Атлантическое течение, устремляется в океанскую впадину. Сейчас мы имели уникальную возможность, получив свежие гидрологические данные на Кольском меридиане, сравнить их с образцами, отобранными на 78-й параллели. Ценность полученной информации и в том, что в Северной Атлантике российские научные суда работают очень редко».
Курc - на Шпицберген
Еще до отхода на судне было известно, что в нынешнем рейсе «Профессору Молчанову» предстоит визит на Шпицберген. Но не для отдыха. На далеких арктических островах хорошо представлена мировая наука, здесь расположены международные центры изучения природы. Сотрудникам наших институтов и студентам, оказавшимся в составе экспедиции, предстояло познакомиться с их работой. Иностранным ученым, без сомнения, интересно посмотреть, что собой представляет «плавучий университет». Взаимная польза от таких встреч очевидна, а для людей, в течение десяти дней работавших только на палубе и судовых лабораториях, это еще и смена деятельности. Программа визита даже с первого взгляда показалась наряженной: 12 июня 10.00 – 17.00 Лонгйир, 12 июня 20.00 – 24.00 Баренцбург. 13 июня 03.00 – 20.00 Лонгйир, 14 июня 10.00 - 20.00 Нью-Алесунн.
Для любого судового экипажа заход в иностранный порт – тоже смена деятельности, но при этом появляются дополнительные сложности. Народная поговорка «В чужой монастырь не ходят со своим уставом» в полной мере относится и к морскому флоту. В разных странах действуют общие международные правила, но есть и свои обычаи, которые также необходимо знать и соблюдать. В Архангельске капитану передали солидную пачку бланков и к ним инструкцию – передача информации по заходу в территориальные воды Шпицбергена. Согласно Правилам посещения архипелага требуется сообщать по радио в один из центров береговой охраны Норвегии, в город Варде, все, что касается судна, экипажа и экспедиции. Такую же информацию обязаны сообщить губернатору провинции Свалбард, (норвежский вариант Шпицбергена), который находится в поселке Лонгйир. Первичная – предполагаемое время и место входа в территориальные и во внутренние воды. Исполнительная - фактическое пересечение границы. Также правила требуют ежедневно докладывать норвежским властям: чем будет занято научное судно, какие планы по передвижению в районе архипелага.
Норвежский поселок Лонгйир
В ночь на 12 июня закончили работы на разрезе Баренцбург – Гренландия, пошли на восток, к Шпицбергену. Чем ближе к берегу, тем выше над горизонтом поднимались серые горы, огромные ледники. В локаторе все четче прямо по курсу проявлялся залив Ис-фиорд. Широкий на входе он дальше разветвлялся на несколько узких. Удивительно, что здесь, в заполярной глуши, встретилось несколько судов сразу: пассажирских и грузовых. В середине фиорда нес караульную службу корабль береговой охраны Норвегии «Свалбард». И своим присутствием показывал всем, кто здесь настоящий хозяин.
Три часа «Профессор Молчанов» следовал по заливу полным ходом. Волнение заметно утихло, но берегов рассмотреть не удавалось, над сопками висел туман. Бухта Адвент-фьорд, где и расположен порт Лонгйир, составляла приятное исключение – видимость 5 - 6 миль. На ближнем правом берегу мигала сотней огни взлетная полоса аэропорта, за ней виднелись с десяток шаров-антенн спутниковой связи. А дальше гавань: большие катера и маленькие яхты у причалов, грузовые суда на якорной стоянке. По тому, что среди этого многолюдия свободным был только один причал, по швартовщикам на нем в ярко-желтых куртках, было ясно - нам сюда. «Малый ход! Палубной команде по местам стоять!».
Ошвартовались, дали главному двигателю «отбой».
Судовой Агент принял подготовленные документы: декларацию на приход, судовую роль, список экспедиции. Вот и все оформление: «Выход на берег разрешен». Народ, лишь почувствовав сушу под ногами, устремился знакомиться с Лонгйиром. Другая группа числом поменьше отправилась в противоположную сторону, их фигурки вскоре замелькали у самой воды под крутым обрывом и на вершине ближайшей сопки. Третья группа – на лодке в укромный уголок бухты за водорослями. Разрешение от губернатора провинции Свалбард на научно-изыскательские работы вблизи поселка было получено. Для экипажа стоянка – возможность профилактики двигателя, работавшего без остановки десять суток, приема дополнительного запаса пресной воды и масса других работ, которые на ходу выполнить просто невозможно.
Российский поселок Баренцбург
В конце рабочего дня покинули уголок Норвегии, отправились в Баренцбург. У всех нас появилась уникальная возможность, не закрывая границу, через два часа оказаться в России. Шахтерский поселок расположен так же на берегу одной из бухт Ис-фьорда, но ближе к морю. Его приближение чувствовалось по размашистому накату волны, по свежему ветру, свистящему в фалах. Но пришло время поворота в бухту с названием Грен-фьорд, и пропала волна, и ветер стих.
Створные знаки, установленные почти на вершине сопки, показывали путь прямо к причалу. Под ними, но тоже достаточно высоко, были видны трубы котельной,
жилые здания в четыре этажа. И у воды - два причала и эстакада для погрузки угля.
В отличие от норвежских поселений о Баренцбурге кое-что было известно. Шахты приобретены у голландцев трестом «Арктикуголь» еще до войны. Активная разработка месторождений каменного угля здесь велась в 60-80 годы. Тогда же с советским размахом строился поселок, и не только Баренцбург, но и поселок Пирамида, расположенный на севере Ис-фьорда. Потом началось забвение: добыча велась кое-как, лишь бы шахту закрыли. А в 1998 году поселок Пирамида вообще законсервировали, говорили – до лучших времен. В современном справочнике сказано: «Сейчас Баренцбург - единственный российский населенный пункт на Шпицбергене. Здесь живут и работают около 400 человек. Ежегодно на руднике добывается 350 тысяч тонн каменного угля». Как говорится, хочется верить.
Пока мы шли на виду поселка, разворачивались, готовясь к швартовке, к причалу подъехали сразу три микроавтобуса: московскую делегацию ждали, высоких гостей встречали. Лишь только подошли к причалу, подали трап – их рассадили по автобусам и увезли. Для моряков не занятых вахтой, для экспедиции появилось время прогуляться по поселку. В поселке есть достопримечательности: спорткомплекс и плавательный бассейн, культурный центр и кинотеатр, библиотека и православный храм. Памятник в центре информировал, что на этом месте экспедиция Владимира Русанова на шхуне «Геркулес» в 1912 году открыла месторождение каменного угля. А кроме них, памятник Ленину и лозунг из железобетона «Наша цель – коммунизм» напоминали о другой нашей истории.
В полночь, снова приняв на борт делегацию, вышли в обратный путь. Рабочий день у большинства команды перевалил на вторые сутки, и мы от души радовались, что ночи в Заполярье белые.
Международный научный центр Ню-Олесунн
На следующий день НИС «Профессор Молчанов» отправился на северную оконечность острова Западный Шпицберген. В заливе Конгс-фьорд, в бухте Кульхамна есть такое местечко - Ню-Олесунн. Когда-то здесь велись разработки каменного угля, но с 1963 года шахты закрыты, уголь кончился. С тех пор постройки использует Норвежский полярный научно-исследовательский институт. Здесь проживает около 50 человек, но не постоянно, сотрудники института и их коллеги из разных стран время от времени меняются. В селении есть взлетно-посадочная полоса и пирс для швартовки морских судов.
Переход длиной в 120 миль занял вечер и ночь. Казалось бы, невелико расстояние, однако береговой пейзаж изменился разительно: серая неуютная природа центральной части архипелага здесь, на 79 широте, напоминала лунный. От воды, от подножия и до самых вершин скалы были покрыты снежным настом. В долинах между скалами обязательно имелся ледник, напоминающий замерзшую реку. И никаких признаков живого вокруг. Густой снегопад при пронизывающем ветре добавлял уныния.
Несмотря на плохую видимость, капитан решил заходить в бухту. Осторожно, почти крадучись, «Профессор Молчанов» приближался к берегу. Ход «самый малый», лишь бы судно слушалось руля. Глубина на эхолоте «скакала» от 270 до 40 метров, потом замерла на цифре 25. Дистанция до берега – 300 метров. «Стоп!». На экране локатора было ясно видно, что пароход находится на месте, где обозначена якорная стоянка. «Отдать левый якорь! Две смычки в воду!». Через час снегопад закончился, и удалось рассмотреть причал, расположенный на краю селения. От мысли, что стоять на швартовых гораздо лучше, чем на якоре, пришлось отказаться. На подходе к Ню-Олесунну находится грузовое судно, которое доставит сюда стройматериалы: люди обустраивают глухие окраины архипелага.
Как только встали на якорь, спустили лодку-«зодиак» на воду. Гляциологи, гидрологи, экологи, химики тут же ее заполнили; и не было им помехой ни снег, ни ветер. С интервалом в полчаса «зодиак» курсировал между судном и причалом. За пять его рейсов на берег перебрались все. И снова большая часть отправилась к жилью, вторая группа пешком и третья на лодке пошли вдоль залива. И хотя какую-то растительность на вымерзших камнях, в ледяной воде отыскать было трудно, люди науки упорно продолжали поиск то у подножия ледника, то по колено в воде.
Через льды у острова Виктория, через штормы у Новой Земли - домой.
Вечером 14 июня оправились в обратный долгий путь по Гренландскому, Баренцеву, Белому морям. Но прошли траверз южной оконечности Шпицбергена и повернули круто на север: не на все, оказалось, вопросы к Гольфстриму получен окончательный ответ.
Вновь и вновь опуская в воду «розетту», мы добрались до кромки льдов. Тут наши гидрологи, посовещавшись, дали еще одно предложение - проверить разрез от острова Виктория до полуострова Адмиралтейства, «...коли уж дошли до вершины Баренцева моря».
Островок Виктория - самая северо-западная точка территории России, он лежит на 80-й параллели. И то, что путь к нему оказался проходимым для «Профессора Молчанова» - это удача. По разводьям, на ощупь сквозь ледовые перемычки, миля за милей, час за часом достигли первой станции разреза. Дистанция до острова - 12 миль, но увидеть его нам не довелось; как только вошли в лед, сел на мачту густой туман. Напряжение сложного во всех отношениях плавания сняли студенты. Экспедиция устроила в честь пересечения 80-й широты настоящий праздник. На палубе прошел ритуал еще одного посвящения в полярники. Все, кто впервые побывал у самой макушки Земли, получили Сертификат участника экспедиции «Арктический полярный университет». В нем подтверждалось, что 17 июня 2013 года в море на борту НИС «Профессор Молчанов» предъявителем сего была достигнута 80-я параллель.
Сплошной туман длился трое суток, все время пока мы шли между льдин. Лед и туман отступили, когда до полуострова Адмиралтейства, до Новой Земли оставалось каких-то двести миль. И тут Баренцево море подтвердило звание одного из бурных – заштормило. Снова засвистел ветер в антеннах и фалах, снова поднялась, пенясь и ворча, пятиметровая волна. Удивительно, но не было слышно полных отчаяния возгласов: «Мама возьми меня домой». Неужели студенчество оморячилось? Нет. Они, по-прежнему, трапы называли лестницами, каюты - комнатами, иллюминаторы - окнами. И качку они ненавидели всей душой, просто до дома и до мамы осталось всего трое суток. А летний шторм короток, выглянуло солнце, исчезли за горизонтом тучи. А скоро закончилась и исследовательская работа: выполнена последняя точка разреза. Курс – зюйд, на Архангельск. Ход полный.
24 июня в полдень пересекли Северный полярный круг, прощались с ледниками и айсбергами, со снежными зарядами и пронизывающими насквозь туманами. И открывали в себе удивительное; с ней, с Арктикой, скупой на краски, неприветливой и опасной, расставаться не хотелось. Привыкли? Нет. Есть другое объяснение. Много раз от самых разных людей доводилось слышать: «Кто побывал хоть раз, тот заболел Арктикой навсегда».
Наши студенты, бросая монетки в море, повторяли раз за разом: «Мы вернемся!».
1.06 - 25.06
Последние новости:
|
